К концу сбора яблочного урожая — к слову, 5 октября ещё и День яблок — вспоминается история самого судьбоносного для человечества фрукта, который вовремя заметили Ева, Ньютон и Джобс.

На Древе познания добра и зла, привлекшем пытливое внимание первой хенщины на свете (а Змей — не промах), росли именно яблоки. По крайней мере, так решили священнослужители, когда поняли, что в Библии нет никаких указаний на то, какой именно плод прельстил Еву. Что было потом, все знают – подключился Адам, о, боже, мы же голые, изгнание из рая, и, вуаля: вместо возлежания в райских кущах — суровая жизнь на не самой безпроблемной планете.

Благодаря древнегреческой мифологии яблоко стало частью эвфемизма, который обозначает, что мелочь приводит к крупномасштабным последствиям. Виноваты, опять же, женщины – плод с надписью «прекраснейшей» богиня раздора подбросила на свадьбу, где присутствовали жена Зевса Гера, воительница Афина и богиня любви Афродита. Решать, кому предназначено фруктовое послание, пришлось пастуху Парису, которому дамы предложили, соответственно, Азию, военную славу и любовь Елены Прекрасной. Прелести последней, как известно, перевесили – вуаля: Троянская война.

Рассказывают, что однажды, когда у автора основ физики было созерцательное настроение, рядом неожиданно падает сочный плод. Ровно упал, перпендикулярно земле – как обычно с начала времён. Действительно, почему «как обычно», подумал сэр Исаак и понял, что сила гравитационного притяжения между двумя точками массы, разделенными расстоянием, пропорциональна обеим массам и обратно пропорциональна квадрату расстояния между ними. По крайней мере, так он поведал своему другу и биографу Уильяму Стьюкли. Вольтер популяризировал эту историю, и в Кембриджском ботаническом саду до сих пор пестуют дерево-потомка яблони Ньютона.

Вклад Стива Джобса в нашу реальность примерно сопоставим с деяниями Евы и Исаака Ньютона, так что снова пригодилось яблоко. Историю названия кто-то связывает с вегетарианством Джобса, кто-то с тем, что это просто было первое попавшееся элементарное слово, которым он пригрозил назвать компанию после нескольких месяцев раздумий, если коллеги не предложат ничего дельного, кто-то с тем, что так корпорация стояла бы в телефонных справочниках раньше конкурентов Atari. Стараниями Джобса яблоки теперь в каждом продвинутом кармане любителей этого фрукта, так что социокультурное первенство у этого фрукта уже никто не отнимет.

Народная частушка попала в песенный топ во время гражданской войны. Простой мелодией пользовались все, по своему переиначивая слова — красные вставляли про спекулянтов, белые — про губчека, махновцы находчиво поминали и тех, и других: «Эх, яблочко, да соку спелого, слева красного бей, справа белого». Под задорную песенку наловчились танцевать матросы, позаимствовав движения из английского хорнпайпа — принято считать, из-за того, что для такой пляски практически не требуется свободное место.

Как-то без особой выдумки в эпосе отнеслись и к выбору символа — носителя вечной молодости: это опять яблоки. Причём, вне зависимости от региона, что претит всякой сельскохозяйственной логике. Ладно, в наших широтах богатыри или Кощей Бессмертный охотились за бессмертием, заключённом именно в этом фрукте, но ведь и в засушливой Греции, и в холодной Скандинавии приключения Геракла и Локки тоже посвящены поиску этих плодов. Что и говорить, смертоносный яд, в свою очередь, тоже – в яблочко: достаточно вспомнить  Белоснежку или семь богатырей, толпящихся у хрустального гроба с Мёртвой царевной.

Такое чувство, что яблоки оказываются под рукой в любой важный исторический момент, вне зависимости от континента. Взять хотя бы легендарного швейцарского стрелка Вильгельма Телля, который свою карьеру начал с необходимости стрелять в этот фрукт, расположенный жёстоким наместником на голове его малолетнего сына. Нужно ли говорить, что в нордическом и персидском фольклорах встречается похожий сюжет – и это всегда, всегда, — яблоко, хотя как бы эффектно смотрелись гравюры, где у мальчика на голове ананас или хотя бы груша.

Ясности, почему главный город Штатов стали называть «Большим яблоком», нет. То ли спортивный репортёр однажды написал, что для скаковых лошадей, любящих этот фрукт, скачки в Нью-Йорке — «большое яблоко». То ли яблоней было первое дерево, посаженное переселенцами, которое начало плодоносить. Хотя самая популярная теория говорит о том, что устойчивое выражение пустило корни из пословицы, которая была в ходу у джазовых музыкантов в 1930-х годах: «На древе успеха много яблок, но если тебе удалось завоевать Нью-Йорк, тебе досталось большое яблоко». В любом случае, в 1970-х была проведена рекламная кампания города, которое окончательно укрепило его яблочное прозвище.

Материалы — из открытых источников. Все права принадлежпт их авторам.